Когда рушатся отношения, тяжело взять ответственность на себя. Гораздо проще винить партнёра. «Люди часто одиноки, потому что вместо мостов строят стены». Стоит посмотреть на ситуацию с той точки зрения, с которой посмотрел автор, задавать каждое утро один простой вопрос и делать выбор в пользу своей семьи каждый день – и многое изменится.
Автор: Ричард Пол Эванс
Моя старшая дочка, Дженна, недавно рассказала: «Когда я была маленькой, больше всего боялась, что вы с мамой разведетесь. Когда мне было 12, я решила, что вы так часто ссоритесь, что вам лучше бы развестись». Затем Дженна улыбнулась и добавила: «Я рада, что вы, мои дорогие, все-таки все свои проблемы решили».
Многие годы мы с Керри, моей женой, испытывали трудности. Сейчас я уже и не вспомню, что именно помогло нам сблизиться вновь, уж точно не наши характеры, которые, мягко говоря, не очень подходили друг другу. Чем дольше длился наш брак, тем больше наши различия были заметны. Когда я стал «богатым и знаменитым», наш брак и вовсе стал трещать по швам – проблемы только усилились. Нам настолько сложно стало уживаться вместе, что каждый мой книжный тур я воспринимал как отдушину и отдых друг от друга. Хотя почти всегда оказывалось, что за этот отдых приходилось «расплачиваться» шумным возвращением. Ссоры стали регулярными, а мирная жизнь уже казалась невообразимой роскошью. Мы расставили вокруг себя заградительные стены, чтобы защитить себя от негатива. Развод был близок. И сама тема уже неоднократно была нами обсуждена.
Я был на очередном книжном туре и меня посетила одна мысль. У нас состоялся очередной тяжелый разговор с Керри, переросший в ссору. Керри бросила трубку. Я был один, в расстроенных чувствах и очень злился. Я дошел до самой точки кипения. И именно тогда я обратился к Богу. Даже не так: я «наехал» на Бога! Не знаю, можно ли это вообще называть молитвой, можно ли крик называть молитвой? Но что бы то ни было – я это никогда не забуду. Я стоял в душе очень дорогого отеля и кричал на Бога, потому что мой брак меня не устраивал, и я больше жить в нем не мог. Как бы ни сильна была моя ненависть к разводу, я этой боли в браке больше терпеть не мог. Я не мог понять одного. Почему все так сложно???!!! В глубине души я знал, что Керри – очень хороший человек. Да и я не плох. Почему же нам так трудно уживаться вместе? Зачем вообще я женился на ком-то, кто так сильно от меня отличается? И неужели ей так трудно поменяться?
Когда силы меня оставили, опустошенный и сломленный я сел на пол душевой комнаты и заплакал. В глубине моего отчаяния ко мне пришло озарения. Рик, ты не можешь ее изменить. Но ты можешь измениться сам. И в этот момент я начал молиться. Если я не могу изменить ее, измени меня, Боже. Моя молитва затянулась до поздней ночи. И я молился весь следующий день, пока летел домой. Молился, когда входил в дом, где меня встречала холодная жена, которая, казалось, едва меня узнала. В ту ночь, когда мы лежали в кровати, в сантиметрах друг от друга и одновременно в сотнях световых лет, ко мне пришло новое озарение. Я знал, что надо делать.
На следующее утро я повернулся лицом к Керри и спросил: «Что мне сделать, чтобы твой день был сегодня лучше?»
Керри взглянула на меня гневно: «Что?»
– Что мне сделать, чтобы твой день сегодня был лучше?
– Ты ничего не сможешь сделать, – сказала она. – Почему ты это спрашиваешь?
– Потому что я серьезно это говорю, – сказал я. — Я правда хочу знать, что мне сделать, чтобы твой день был лучше.
Она взглянула на меня с явным недоверием: «Хочешь что-то сделать? Сделай уборку на кухне». Мне кажется, она ждала очередной вспышки гнева. Я же кивнул и пошел убираться.
На следующий день я задал тот же самый вопрос. Глаза ее сузились и я услышал: «Уберись в гараже».
Я глубоко вздохнул. День мой уже был спланирован, а задание это, я был уверен, мне дали просто так, без какого-либо смысла. Мне очень хотелось в тот момент взорваться и наорать. Но я сказал: «Хорошо». Следующие два часа я провел в гараже. Керри не знала, что и подумать. Пришло следующее утро. Вопрос был тот же.
– Ничего не надо делать, – сказала моя жена. – Ничего. Перестань спрашивать меня об этом.
– Извини меня, конечно, – сказал я. – Но я дал себе обещание, которое не нарушу. Как мне сделать так, чтобы твой день был лучше.
– Зачем тебе это все?
– Потому что я люблю тебя, – сказал я. – и наш брак тоже.
На следующее утро я задал тот же вопрос. И на следующее. И на утро после него. Где-то на второй неделе произошло чудо. Когда я задал свой, уже ставший привычным, вопрос, Керри заплакала, а потом разрыдалась. Когда она немного успокоилась, то объяснила: «Хватит меня спрашивать об этом. Проблема не в тебе, проблема во мне. Со мной очень трудно жить. Я вообще не понимаю, почему ты от меня не уходишь».
Я нежно взял ее за подбородок и заставил ее посмотреть мне в глаза: «Потому что я тебя люблю. Что мне сделать, чтобы твой день был лучше».
– Да это мне надо тебя об этом спрашивать.
– Надо, – сказал я. – но не сейчас. Сейчас меняться нужно мне. Ты должна понять, как много ты для меня значишь.
Тут она положила свою голову мне на грудь: «Прости меня. Я была с тобой такой злой».
– Я тебя люблю, – сказал я.
– Я тебя тоже, – услышал я в ответ.
– Что мне сделать, чтобы твой день был лучше?
Она посмотрела на меня, с каким-то милым выражением на лице: «Может сегодня вместе куда-нибудь сходим?»
Я улыбнулся и сказал: «О, мне нравится эта идея».
Свой вопрос я продолжил задавать весь следующий месяц. Мы перестали ссориться. А потом Керри спросила меня: «А мне что делать? Как мне стать для тебя лучшей женой?»
И это разрушило последние стены между нами. Мы начали честно обсуждать, что нам нужно от жизни, как сделать жизнь друг друга легче и счастливее. Конечно, не все проблемы нам удалось решить. И не могу сказать, что после этого мы ни разу не поссорились. Но тон наших ссор изменился. Не только их частота снизилась, в них не было того накала, что раньше. Мы словно забрали кислород у этих ссор. Во время ссор мы перестали стараться сделать друг другу побольнее.
Керри и я прожили в браке уже больше тридцати лет. Я не только ее люблю, мне она очень нравится. Мне нравится проводить с ней время. Мне постоянно ее не хватает, когда ее нет рядом. Она очень мне нужна. Многие наши различия в какой-то момент превратились в наши сильные стороны, а какие-то и вовсе сошли на нет. Мы научились заботиться друг о друге, и, самое главное, мы обрели желание это делать.
Брак – штука нелегкая. Но и родителем быть сложно, и в форме себя держать, и книжки писать. И все, что важно в моей жизни, далось мне нелегко. Идти по жизни с кем-то рядом – это великий дар. Еще я понял, что в браке исцеляются наши самые непривлекательные части характера. А таковые есть у нас всех.
Со временем я понял, что наш опыт был иллюстрацией более широкого урока о браке. Вопрос, который каждый супруг должен задавать своей второй половине: «Что я могу сделать, чтобы твой день был лучше?» Это и есть любовь. Романы о любви, а я написал несколько таких, всегда о желании и о «жили они счастливо с тех пор». Но дело в том, что «жили они счастливо» не результат желания. Ну или результат не того желания, которым обычно наполнены любовные романы. Настоящая любовь – это не желание обладать человеком, а желание счастья для него. Иногда даже ценой собственного счастья. Настоящая любовь – это не попытка сделать из объекта любви точную копию себя самого. Это расширение собственных возможностей заботиться и терпеливо делать все, чтобы любимому человеку было хорошо. Все остальное – это лишь вариации эгоизма.
Не посмею утверждать, что мой случай с Керри подойдет для каждого. Я даже не посмею утверждать, что имеет смысл спасать все браки. Но я несказанно рад за себя, что моя семья все еще в действии, и у меня есть жена, мой лучший друг, с которой я просыпаюсь рядом каждое утро. И еще я благодарен за то, что время от времени, десятилетия спустя, один из нас поворачивается к другому и спрашивает: «Что я могу сделать, чтобы твой день был лучше?» И не важно, тебе задают этот вопрос или ты – ради этого стоит просыпаться.
Это перевод вот этой статьи